Властелин колец, Гарри Поттер, Ирония судьбы, Чародеи, Адмирал.... Любимые песни, мандарины, салатики.
Ня... праздник у нас в душе и мы сами его создаем! Это прекрасно

Арадор был дедом Короля. Сын Арадора Араторн искалруки Гильраэн Прекрасной, дочери Дираэла, который сам был потомкомАранарта. Дираэл не соглашался на этот брак, ибо Гильраэн была молода ине достигла еще того возраста, когда Дунедайны выдавали своих дочерейзамуж.
-- И пусть Араторн отважен, -- говорил Дираэл, --пусть он достиг совершеннолетия и станет вождем раньше, чемпредполагают люди, сердце говорит мне, что жизнь его будет коротка.
Но Иворвен, жена Дираэла, тоже обладавшая даром предвидения, отвечала:
-- Тем больше нужно спешить! Тень грядущей грозылегла на наши дни; великие дела близятся. Если эти двое поженятсятеперь, для нашего народа может родиться надежда, если же нет, ее небудет вовсе.
И случилось так, что Арадор был убит горнымитроллями в Хладнагорье к северу от Раздола лишь через год после свадьбыАраторна и Гильраэн, и Араторн стал Вождем Дунедайнов. На следующий годГильраэн родила ему сына, нареченного Арагорном. Когда Арагорну быловсего два года, Араторн отправился с сынами Элронда на битву с орками,и орчья стрела пронзила ему глаз; по меркам его народа жизнь Араторнабыла действительно коротка, ибо пал он лишь шестидесяти лет от роду.
Тогда Арагорн, ставший Наследником Исилдура, былпринят с матерью в дом Элронда в Раздоле; Элронд стал ему отцом иполюбил как сына. Однако все звали Арагорна Эстел, что значит --"Надежда"; истинное же имя и происхождение его по приказу Элрондахранились в тайне, ибо Мудрые узнали в то время, что Враг ищетНаследника Исилдура, если есть еще такой на земле.
Когда же Эстел был двадцати лет от роду, случилосьтак, что он возвратился в Раздол после великих деяний в отряде сыновЭлронда; Элронд посмотрел на него и был рад, ибо увидел, что тоткрасив, благороден и рано вошел в зрелость, хоть и предстояло ему ещевозмужать и обрести величие духа. Потому-то в тот день Элронд и назвалего истинным именем, открыл, кто он и чей сын, и передал ему наследныеценности его рода.
-- Это -- кольцо Барахира, -- сказал он, -- знакдальнего нашего родства; а вот обломки Нарсила. С ними ты сможешьсовершить много великих дел, ибо я предсказываю, что жизнь твоя будетдольше срока, отведенного людям, если несчастья не случится с тобой иты выдержишь испытание. Но испытание это будет долгим и трудным.Скипетр Аннуминаса я оставляю пока у себя, ибо тебе еще предстоитзаслужить его.
На следующий день в час заката Арагорн гулял один влесу; сердце его радовалось, и он пел, ибо был полон надежд и мирказался ему прекрасным. Внезапно он увидел девушку, идущую по траве межбелых стволов берез; и он замолчал, изумленный, думая, что заснул илиже обрел дар эльфийских менестрелей, которые могли воплощать то, о чемпели, перед глазами слушателей.
Ибо Арагорн пел часть Баллады о Лутиэнь,повествующую о встрече Лутиэнь и Берена в лесу Нелдорета. И -- о чудо!-- здесь, в Раздоле, перед ним шла Лутиэнь в серебряно-голубой мантии,прекрасная, как эльфийские сумерки; порывы ветра развевали ее темныеволосы, самоцветы звездами горели во лбу.
Мгновение Ар агорн молча смотрел на нее, но потом,испугавшись, что она исчезнет и он никогда больше не увидит ее,воскликнул: "Тинувиэль, Тинувиэль!" -- точно как Берен в стародавниевремена Предначальных Дней.
Однако девушка обернулась к нему и сказала, улыбнувшись:
-- Кто ты? И почему зовешь меня этим именем?
А он отвечал:
-- Потому что я решил, что ты действительно Лутиэнь Тинувиэль, о которой я пел. Но если ты и не она, то очень похожа.
-- Так говорят многие, -- молвила она. -- И хотьменя зовут по-другому, моя судьба, быть может, будет похожа на рокдочери Тингола. Но кто же ты?
-- Меня звали Эстел, -- отвечал он, -- однако я --Арагорн, сын Араторна, Наследник Исилдура, Повелитель Дунедайнов, --но, не договорив еще, понял он, что мала цена всей этой высокойродословной, которой он так гордился и которая была теперь ничтожнаперед прелестью ее и величием.
Она же весело засмеялась и сказала:
-- Так мы дальние родственники. Я -- Арвен, дочь Элронда, и зовусь еще Ундомиэлью.
-- Часто бывает, -- сказал тогда Арагорн, -- что вопасные времена люди прячут свое главное сокровище, но я удивляюсьЭлронду и твоим братьям, ибо, хоть и живу в этом доме с детства, неслышал о тебе ни слова. Ведь не держал же тебя отец взаперти?
-- Нет, -- отвечала она, устремив взор на Горы,белеющие на востоке. -- Я просто жила некоторое время в стране роднимоей матери, в далеком Лотлориэне, а сейчас вернулась навестить отца.Много лет минуло с тех пор, как я в последний раз была в Имладрисе.
Удивился этому Арагорн, ибо она казалась не старше его, прожившего лишь двадцать лет в этом мире.
-- Не удивляйся! -- сказала Арвен, читая у него в глазах. -- Детям Элронда дана жизнь Элдаров.
И Арагорн был смущен, ибо увидел в ее глазахэльфийский свет и многолетнюю мудрость; но с того часа он полюбил АрвенУндомиэль, дочь Элронда.
После этого Арагорн долго был молчалив, и его матьпоняла: что-то странное происходит с ним; наконец он ответил на еевопросы и рассказал о встрече в лесных сумерках.
-- Сын мой, -- сказала Гильраэн, -- твоя цельслишком высока даже для потомка многих королей. Ибо эта госпожа --благороднейшая и прекраснейшая на земле. Да и не может смертныйсочетаться с Эльфами узами брака.
-- Однако мы родственники, если только правдивы предания моих праотцев, -- отвечал Арагорн.
-- Они правдивы, -- сказала Гильраэн, -- но то былодавным-давно и в другую эпоху этого мира -- задолго до увядания нашегонарода. И потому я боюсь; ибо без покровительства господина Элронда родИсилдура придет скоро к концу. Но не думаю, что Элронд будетпокровительствовать в этом деле.
-- Тогда горьки будут дни мои, и один обречен я скитаться в глуши, -- сказал Арагорн.
-- Воистину такова судьба твоя, -- отвечалаГильраэн, но, хоть и обладала, как весь ее род, даром предвиденья, несказала сыну ничего больше о своих предчувствиях и никому не говорила отом, что поведал он ей.
Однако Элронд видел многое и читал во многих сердцах. Поэтому однажды, еще до конца года, он позвал к себе Арагорна и сказал:
-- Выслушай меня, Арагорн, Араторнов сын, ПовелительДунедайнов! Великая судьба уготована тебе: или возвыситься над всемитвоими предками со времен Элендила, или пасть во тьму вместе с остаткомтвоего рода. Многие годы испытаний лежат перед тобой. И не будет у тебяжены, и ни одна женщина не будет связана с тобой словом, пока не придеттвое время и ты не окажешься достойным его.
На это Арагорн сказал, обеспокоенный:
-- Уж не говорила ли об этом моя мать?
-- Конечно же, нет, -- отвечал Элронд. -- Тебявыдали собственные глаза. Но я говорил не только о моей дочери. Ты небудешь обручен и с дочерью рода человеческого. Что же до АрвенПрекрасной, Госпожи Имладриса и Лориэна, Вечерней Звезды нашего народа,то ее происхождение куда выше твоего, и она жила на свете столь долго,что ты для нее -- лишь малый росток рядом со стройным высоким деревом.Она -- слишком высоко над тобой. Думаю, так она это и понимает. Но дажеесли не так, и ее сердце обратится к тебе, мне будет горестна судьба,на которую мы обречены.
-- Какая судьба? -- спросил Арагорн.
-- Пока я живу здесь, у нее будет юность Элдаров, -- отвечал Элронд, -- а когда уйду, она пойдет за мной -- если захочет.
-- Понял я теперь, -- сказал Арагорн, -- чтозагляделся на сокровище не менее ценное, чем сокровище Тингола, чтовозжелал некогда Берен. Такова уж моя судьба. -- И тут внезапнопровидение его народа пришло к нему, и он продолжал:
-- Но господин Элронд! Ныне годы твоей жизни бегутбыстро, и недалек тот час, когда твои дети станут перед выбором: стобой ли разлучиться или со Средиземьем.
-- Воистину, -- отвечал Элронд. -- Тот час недалек-- для нас; для людей же минет еще много долгих лет. Но Арвен, моейвозлюбленной дочери, не придется выбирать, если ты, Арагорн, Араторновсын, не встанешь между нами и не принесешь кому-то -- мне или себе --неизмерную горечь расставания. Ты не понимаешь еще, чего от менятребуешь. -- Он вздохнул и, помолчав, продолжал, печально глядя наюношу. -- Но будь что будет. Не стоит говорить об этом, пока не минетдолгий, долгий срок. Мгла сгущается, и много зла придет в этот мир.
Тогда Арагорн с любовью простился с Элрондом и наследующий день, сказав "прощай" матери, дому Элронда и Арвен,отправился в глушь. Тридцать лет сражался он там против Саурона; и онстал другом Гэндальфа Мага, от которого постиг много мудрости.Множество опасных путешествий совершил с ним Арагорн, но шли годы, ивсе чаще он странствовал один. Трудны и длинны были пути его, и обликего был суров, когда он не улыбался; однако он выглядел человеком,достойным почестей, королем-изгнанником, если не скрывал этого. Ибо онстранствовал во многих обликах и прославился под многими именами. Онскакал в войске рохирримцев и сражался за Повелителя Гондора на земле ина море; но в час победы он исчезал для Людей Запада и уходил водиночку далеко на Восток и глубоко на Юг, постигая там сердца людей,злые и добрые, и раскрывая заговоры прислужников Саурона.
Так он стал наконец самым стойким из живущих людей,искусным в их искусствах и умудренным в их знаниях, и, однако же, --выше их, ибо он был по-эльфийски мудр, а когда глаза его загоралисьогнем, огонь этот немногие могли вынести. Судьба сделала лицо Арагорнапечальным и суровым, но надежда таилась глубоко в его сердце, и радостьпорой пробивалась из него, как ключ из скалы.
Случилось так, что, когда Арагорну было сорок девятьлет, он вернулся из страшных краев на темных рубежах Мордора, гдеСаурон поселился вновь и лелеял теперь свою злобу. Арагорн устал ижелал возвратиться в Раздол, чтобы отдохнуть немного перед странствиямив дальние страны; по пути он подошел к Лориэну и был приглашен в этускрытую землю Владычицей Галадриэлью.
И, хоть он и не ведал того, Арвен Ундомиэль вновьжила там у родни своей матери. Немного изменилась она, ибо годысмертных проходили мимо нее; но лицо ее стало печальным и редко теперьбыл слышен ее смех. Арагорн же был в расцвете духовных и телесных сил;Галадриэль велела ему сбросить походное одеяние, облачила его всеребряное и в белое и дала серый эльфийский плащ, а во лбу у негогорел теперь самоцвет. И похож он был не на Человека, а, скорее, наЭльфийского властителя с Островов Запада. Случилось так, что Арвенпервая узрела его после долгой разлуки; и когда он шел к ней подусыпанными золотыми цветами деревьями Карас-Галадона, ее выбор былсделан и судьба предрешена.
Недолго гуляли они вм есте по полянам Лотлориэна --настало время расставания. И вечером, в день летнего солнцестояния,Арагорн, сын Араторна, и Арвен, дочь Элронда, поднялись на прекрасныйхолм Керин-Амрот и бродили там босиком по вечноживой траве, а эланор инифредиль стелились им под ноги. И там, на холме, вглядевшись во Тьмуна востоке и в Сумерки на западе, они поклялись друг другу в верности ибыли счастливы.
И сказала Арвен:
-- Темна Тьма, но сердце мое наполнено радостью, ибо ты, Эстел, будешь среди тех великих, чья доблесть рассеет ее.
И отвечал Арагорн:
-- Увы! Не дано мне предвидеть этого. Но твоянадежда -- моя надежда. Тьму отвергаю я полностью. Но и Сумерки,госпожа, не для меня; ибо я смертен, и если ты будешь верна мне,Вечерняя Звезда, ты тоже отринешь Сумерки.
Долго стояла она, недвижна, как белое дерево, и сказала наконец:
-- Я буду верна тебе, Дунадан, и уйду от Сумерек. Но там -- земля моего народа и древний дом моих предков.
Ибо Арвен нежно любила своего отца.
Когда Элронд узнал о решении дочери, он не проронилни слова, хотя сердце его горевало и непросто было ему вынести судьбу,которой он давно опасался. Но когда Арагорн вновь появился в Раздоле,Элронд послал за ним и сказал:
-- Сын мой, пришли годы, когда надежда поблекла, и яне властен видеть грядущее. А теперь между нами пролегла тень. Бытьможет, так уж мне предначертано: своей потерей восстановитьцарствование людей. И потому, хоть я и люблю тебя, но говорю: АрвенУндомиэль не отдаст своей жизни за меньшее. Она не будет невестойЧеловека, меньшего, чем Король Гондора и Арнора. И даже наша победапринесет мне тогда лишь печаль и расставание, но тебе -- надежду накраткую радость. Увы, сын мой! Боюсь, тяжел будет для Арвен РокЧеловеческий.
Больше они не говорили об этом; Арагорн же вновьотправился в глушь -- к ждавшим его страшным опасностям и тяжкимтрудам. И пока на мир опускалась тень и страх расползался поСредиземью, а мощь Саурона росла и башни Барад-Дура поднимались всевыше и выше, Арвен оставалась в Раздоле и в мыслях следила за дальнимистранствиями Арагорна. В надежде создала она для него великоекоролевское знамя, открыто поднять которое мог лишь провозгласившийсебя Властителем Нуменорийцев и Наследником Элендила.
Через несколько лет Гильраэн с разрешения Элрондавернулась к своему народу в Эриадор и жила там одна; она редко виделасына, скитавшегося в дальних странах. Но однажды, когда Арагорнвернулся на Север, он пришел к ней, и она сказала:
-- Наша разлука будет последней, Эстел, сын мой.Годы забот состарили меня, как обычного человека, и больше я не могупротивостоять тьме нашего времени, сгущающейся над Средиземьем. Скоро япокину его.
Арагорн попытался успокоить ее, говоря:
-- Однако же может быть свет за тьмой; и если так, ты увидишь его и возрадуешься.
Но она отвечала ему таким линнодом:
Onen i-Estel Edain, u-chebin estel amin,
и Арагорн ушел с тяжелым сердцем. Гильраэн умерла еще до весны.
А время все близилось к Войне Кольца; об этом жеповедано в других сказаниях: как открылся непредвиденный способнизвергнуть Саурона и как сбылась безнадежная надежда. И случилось,что, когда поражение казалось уже неизбежным, Арагорн прибыл с моря иразвернул знамя Арвен в Битве на Полях Пеленнора; в тот день он былпровозглашен королем. Тогда наконец, когда все было сделано, он вступилв наследование своим отцам и принял корону Гондора и скипетр Арнора; ив день летнего солнцестояния года падения Саурона он получил руку АрвенУндомиэль, и они сочетались браком в городе Королей.
Так завершилась Третья Эпоха -- победою и надеждой;но самой горестной из печалей этой Эпохи было расставание Элронда иАрвен, разлученных Морем и неодолимой судьбой. Когда Великое Кольцобыло уничтожено, а Три других потеряли силу, Элронд ощутил великуюусталость и покинул Средиземье -- чтобы никогда уже не вернуться. ААрвен стала смертной, однако ей было суждено жить, пока не потеряет онавсе, что получила.
Королевою Эльфов и Людей прожила она с Арагорном стодвадцать лет в великой славе и блаженстве; но вот Арагорн почувствовалприближение старости и понял, что пришли к концу отпущенные ему годы,хоть и долгими они были. Сказал тогда Арагорн Арвен:
-- О Госпожа Вечерняя Звезда, прекраснейшая ивозлюбленнейшая в этом мире! Моя жизнь увядает. Вспомни! Мы собирали,мы тратили, и вот близится время расплаты.
Давно предвидела это Арвен и поняла его сразу; и однако же горе охватило ее.
-- Значит, государь, ты до срока покидаешь свой народ? -- спросила она.
-- Не до срока, -- отвечал он. -- Ибо если я не уйдутеперь, то буду вынужден сделать это вскоре. А Элдарион, наш сын, ужедостиг зрелости и может стать королем.
И после этих слов Арагорн вошел в Дом Королей наУлице Молчания и возлег на ложе, приготовленное для него. Там онпростился с Элдарионом и передал ему крылатую корону Гондора и скипетрАрнора; затем все оставили его, а Арвен встала у его ложа. И вся еемудрость и знатное происхождение не смогли сдержать мольбы к немуостаться еще немного. Ее дни не томили ее. Так вкусила она горечьвзятой на себя смертности.
-- Госпожа Ундомиэль, -- сказал Арагорн, -- воистинутруден этот час, но ведь он был предрешен в день, когда мы встретилисьпод белыми березами в саду Элронда, где теперь никого не встретишь. Ина холме Керин-Амроте, отвергнув и Тьму, и Сумерки, приняли мы этусудьбу. Подумай же, о возлюбленная, действительно ли ты хочешь, чтобы яждал, покуда не иссохну и не упаду со своего высокого трона,беспомощный и потерявший рассудок. Нет, госпожа, я -- последний изНуменорийцев и последний Король Предначальных Дней; и мне дана нетолько жизнь длиною втрое против людей Средиземья, но и милость уйти пожеланию и вернуть дар. Теперь я засну.
Я не утешаю тебя, ибо такая боль безутешна на кругахэтого мира. Но последний выбор -- перед тобой: раскаяться в своемрешении -- и уйти в Пристанища, и унести на Запад память о прожитыхнами днях, которая будет там вечноцветущей, но всего лишь памятью; илиже покориться Року Человеческому.
-- О нет, возлюбленный государь, -- отвечала она, --этот выбор давно сделан. Нет теперь корабля, который мог бы унести менятуда, и я воистину должна покориться Року Человеческому, хочу я этогоили нет, -- гибели и молчанию. Но послушай, Король Нуменорийцев: толькотеперь поняла я историю твоего народа и его падения. Я смеялась надними, презренными безумцами, но теперь мне жаль их. Ибо если воистину,как говорят Элдары, таков дар Единого Людям, его горько принять.
-- Похоже, это так, -- отвечал он, -- но не будемповержены последним испытанием, мы, издавна отвергшие Тьму и Кольцо. Впечали разлучаемся мы, но не в отчаянии. Ибо, пойми! -- мы не прикованынавечно к кругам этого мира, и за ними есть больше, чем память. Прощай!
-- Эстел, Эстел! -- вскричала она, и, поцеловав ейруку, Арагорн погрузился в сон. Великая красота раскрылась тогда в нем,и в изумлении смотрели на него люди, ибо видели слитые воедино красуюности, доблесть зрелости и мудрость и величие его лет. И долго лежалон там, образ великолепия Королей Человеческих, в славе, незатемненнойдо конца света.
А Арвен вышла из Дома; сияние глаз ее потухло, илюдям казалось, что она стала печальной и холодной, как наступлениебеззвездной зимней ночи. Затем она простилась с Элдарионом, с дочерьмии со всеми, кого любила, и, покинув город Минас-Тирит, отправилась вземли Лориэна и жила там одна под увядающими деревьями до прихода зимы.Гaладриэль ушла, и Келеборн тоже ушел, и земля молчала.
Там наконец, когда опадали листья маллорна, но веснаеще не настала, она прилегла отдохнуть на Керин-Амроте; и там будет еезеленая могила, покуда мир не изменится, и пришедшие после люди незабудут окончательно дни ее жизни, и эланор с нифредилью не перестанутцвести на востоке от Моря.
Так завершается это сказание, как дошло оно до нас сЮга, и с кончиной Вечерней Звезды ничего больше не будет сказано в этойкниге о тех стародавних днях.